Ночь опустилась на бескрайние поля, как обычно, незаметно и тихо. В прозрачной темноте шелестели листья на придремавших деревьях и  перешептывалась трава, уже зеленая и отвердевшая, ибо за последнюю неделю дерзкое лето окончательно заявило о своих правах на этих землях. Гармонию дикой ночной природы нарушал только, казалось, устало волочивший свои бренные останки старец, закутанный в темный плащ. Опираясь на грубо вырезанную трость, он медленно шел вдоль едва различимой в поле тропинки, опустив глаза вниз, и прошел бы еще больше, если бы что-то не остановило его.
       - Правда? Экая неожиданность. – Безэмоциональный, совершенно не подходящий телу молодой голос донесся из-под накинутого на голову капюшона. Откинув трость, старец неожиданно выпрямился, и испытующе глянул куда-то в сторону, где на горизонте чуть слева виднелись деревья и кучерявый тонкий дымок. Незнающий этих троп и мест, пожалуй, вряд ли бы забрел в это Богом позабытое место, и тем более бы удивился, узнав, что здесь расположена вполне себе населенная деревня. Шумно вздохнув, мужчина слегка присел, опершись руками о землю, а затем резко подскочил, уменьшившись в размерах. Сначала неловко, а затем уверенно захлопав в воздухе крыльями, серая неясыть молча поднялась в небо, скрывшись в темноте…
        …Деревня оказалась полуспящей, искоса оглядевшей парой освещенных окон только что прибывшего ночного гостя. Пахло старой пыльной древесинной от домов, сушившихся у стен травами, да почти выветрившимся запахом позднего ужина. Гулкий шаг сапог в тишине разносился по округе, привлекая внимание не спящих: какая-то не дремлющая старуха настороженно выглянула из-за забора, выдав себя ярким платком на голове.
         - Госпожа… - Начал было остановившийся мужчина, но оборвал себя на полуслове, завидев замелькавшие к приземистой избе лапти. Пожав плечами, он продолжил путь дальше. Во все том же потрепанном плаще с капюшоном был уже далеко не старец – на скуластом лице, поросшем двухдневной щетиной, явно виднелся отпечаток большой мудрости и немалого приобретенного нелегким путем опыта взрослого мужчины. В темноте, по крайней мере, так могло показаться.
          - Ага. То, что нужно. – Равнодушно кивнул он вдруг, и резко направился к одному из низких зданий с круглыми оконцами, откуда лился тусклый свет. Запах жареной картошки и пива выдавал таверну с потрохами. Рядом с входом стояли две стреноженные клячи, видавшие свою молодость где-то далеко и давно. Оглядев ту, что поживее и удовлетворенно хмыкнув, Ринадъёррер (а это был он, да-да) медленно вошел внутрь, и огляделся, сузив темные глаза. Четыре личности, что находились в таверне, немедленно обратили свои взоры к двери, настороженно и с опаской оглядев незнакомца. Теперь, при свете свеч, его одежда приобрела совсем непотребный и пожеванный (вполне возможно, совсем не в переносном смысле) вид. 
          - Добрый вечер. – Глухо и спокойно бросил мужчина всем четверым. Один, естественно, оказался хозяином и барменом в одном лице. Пара, сидящая рядом за столом – пьянствующие главы семейства, колеблющиеся в сторону родной хаты или дальнейших посиделок. Последний выглядел не столь ординарно – насколько понял Рин, едва заметно скользнув по его обмундированию взглядом, это был стражник. Скорее всего, приграничник, ибо Граница находилась совсем близко.
          - Твой вороной на улице? – Без всяких обиняков обратился Рин к нему, подойдя почти вплотную. Уже немолодой, тоже много чего видавший мужчина задумчиво окинул взглядом ночного гостя, и медленно отхлебнув из своей кружки, буркнул: «Двадцать пять золотых. Не потянешь»
          Ой-ой. А в городе попытался бы ты отдать эту дохлятину хотя бы за десять. Хмыкнул про себя Хаосит, но вслух только хрипло ответил, склонив голову набок:
          - Даю тридцать пять, и ты мне отдаешь его вместе со всем снаряжением.
          Приграничник слегка приподнял брови, что, очевидно, в его возрасте означало поистине глубокое удивление. Приятное. Для виду помолчав-подумав над таким «серьезным» предложением, он улыбнулся:
          - По рукам, приятель. Семицветик твой.
          Семицветик? Ну уж нет… отныне его будет звать солидно и лаконично, как и всех его предшественников, коим посчастливилось катать меня на своей спине. Конь. – Подумал меланхолично Ринадъёррер, вынимая из внутреннего кармана звонкий мешочек с перевязанной горловиной и передавая его в протянутые руки еще не осознавшего своего счастья стражника:
         - Я рад такой сделке. А теперь, хозяин, неси сюда все, что более-менее теплое и свежее.
       …Двадцать минут спустя, насытившийся и пригревшийся мужчина сидел в компании пьяного приграничника, судя по всему решившего, что после такого выгодного обмена, мужской дружбе быть и процветать. Пили, впрочем, оба одинаково. Но, в то время как глаза стражника понемногу соловели и мутнели, глаза Рина оставались трезвы, внимательны и сосредоточены на тарелке, из которой аппетитно торчала куриная лапка.
         Треклятый человеческий желудок. Ненавижу людей. Хотя бы за то, что у них такие крошечные маловместительные органы. Я бы конечно мог увеличить его сейчас, но ведь это так заметно и неэстетично. Печально размышлял Хаосит, а затем, плюнув, просто велением внутренних частиц хаоса распылил находившуюся внутри еду, и с удовольствием принялся наверстывать.
         -… и растерзали его. Мы только поутру и заметили. Узнали косточки по одеждам. – Тем временем взахлеб и навзрыд рассказывал о своих приграничных буднях новоиспеченный «друг», включая неожиданные нападения волков, медведей, а также ревностных жен. Войны-то давно, поди, нет. Печально им живется тут.
         - А что, нежить не шалит в последнее время? – Как бы невзначай бросил Рин, скучающе накалывая на вилку огурцы-помидоры. Назвался наемником, играй свою роль до конца.  – Никого устранить, успокоить, умертвить не надо?
         - Да не-е… лет двадцать никого, кроме вот этих, серых негодников, не бродит. – Махнул рукой тот, залпом допивая оставшуюся хреновуху в стакане. Хаосит довольно кивнул, ибо желания и времени на совершения обряда изгнания недостаточно хорошо усопших мертвецов не было. К тому же, его давно ждали дела в столице.
          – Вот как демона того закопали в землюшке-то, все тихо-мирно.
        Лицо мужчины неожиданно дрогнуло, и Рин едва сумел сдержать на лице выражение равнодушного спокойствия. Вот это было, пожалуй, любопытно.
           - Что же? Настоящий демон? А вдруг он сбежал, когда вы его так прикопали? – Слегка усмехнулся он, тоже пригубив свою жидкость.
           - Ну…. я тогда совсем пацан пацаном был, молодой и зеленый. – Послушно и радостно начал свой рассказ приграничник, едва шевеля языком. – Едва закончилось время Великого Нашествия, как объявилась парочка. Или это было еще во время него…. ну неважно…
            Знал бы ты, из-за кого началось тогда это Нашествие, мой милый друг. Полуприкрыв глаза, мимоходом подумал Хаосит, вспоминая смутный образ одной твари Пустоты.
           -…в общем, вычислили мы благодаря этому духу ведьму. И устроили знатную ловушку на тварь. Даааа…. Во-о-от. А, тогда еще, слава богам, в деревне оказался маг, который этого демона в его же теле заточил, как я понял. Я ведь самолично помогал ему, держа эту скотину. Батю-то моего она сожрала… да-а-а. – И замолчал, тупо уставившись в угол потолка.
          - И закопали вы ее…? – Решил слегка поднажать повествователя Ринадъёррер, хмуро оглядывая пьяного стражника.
          - Не помню… на кладбище нашем, кажись. Там оно где-то… ик!... на северо-востоке. Эй, ты куда? – Приграничник удивленно посмотрел на вскочившего мужчину, но тот от «друга» только отмахнулся, направившись к устало промывающему пивные кружки хозяину таверны. Ловким движением достав из-за пазухи очередной звенящий мешочек, он наклонился к человеку, и что-то прошептал на ухо. Хозяин недоверчиво взглянул на своего посетителя, но кивнул и направился куда-то в комнатку за стойкой, откуда вернулся минуты через две, передав из рук в руки пыльный ошейник и охапку каких-то трав.
          - Спасибо. Доброй ночи. – Громко произнес Ринадъёррер, спрятал вещи в сумку у бедра, и резко развернувшись, направился к двери. Через пару мгновений за окнами донесся утихающий звук цокающих о дорогу копыт…

***

- Стой здесь. Ты ничего не слышишь, не чуешь, не видишь. – Прошептал на ухо коню мужчина, и ровно секунду смотрел ему в глаза, пока тот внезапно не застыл и не опустил голову вниз. Кладбище оказалось достаточно большим для такой небольшой деревеньки, что подтверждало только ее древность и запыленность временем. Плывущая в облаках луна мягко освещала верхушки искривленных, старых памятников и крестов на холмах.
          Достав из сумки новоприобретенные травы, Ринадъёррер вытянулся во весь рост и медленно пошел к раскрытым воротам со сломанными створками, минув ржавые, полупогребенные под землей изгороди, несколько могил, а затем остановился. И принюхался.
          - Тц-тц. – Зачем-то поцокал он языком, и внезапно расхохотался хрипло и сдавленно. Ах, Хаос, ты бы знал, как изнывает мятущаяся душа в этих телах. Как голодна она за весельем, как хочет необычного, страстного, непонятного. Вкусные игры, радостный хохот, да здравствует безумие! И веселье-веселье-веселье…
          Нахохотавшись, Хаосит с хищной ухмылкой молча положил охапку трав на землю и, присев, резко провел над ней раскрытой ладонью. Ярко красное, кровавое пламя со вспышкой вытянулось как могло, пытаясь ухватится рыжими когтями до чего-нибудь, чтоб вырасти, пожрать, продолжить существовать и дарить свою страстную и жаркую любовь миру. Ветер, не в меру холодный, разнес необычный, смешанный запах по кладбищу.
          Конечно, я могу остановиться, как часто говорят в этих ваших книжечках герои друг друга, когда делают негодные нехорошие дела. Но кто слушает? Мхахахаха, кто сказал мне это, когда надо было?
          Ринадъёррер зевнул, и встав во весь рост, поднял руку. Кончики его пальцев внезапно осветились ярко-желтым огнем, словно внутри тела бежала не кровь, а жидкое золото. А затем, словно сонный художник, Хаосит стал лениво рисовать рукой что-то в воздухе. Сначало это было просто круг с восьмеркой посередине, а затем пальцы стали лишь мелькать в воздухе, быстро вырисовывая хаотичные узоры внутри, что лишь сумасшедший мог увидеть в этой картине логику. Еще секунды две продержавсь в воздухе, золотистый круг исчез, повиснув невидимым маревом.
         Постояв немного в задумчивости, мужчина вынул из сумки еще один предмет. Живой, брыкающийся, испуганный, с осоловелыми от страха косыми глазами.
          - Ну-ну, зайка, ты же не хочешь испортить мне мою игру? – Улыбнулся ушастому мужчина, а затем, достав другой рукой кинжал из голенища левого сапога, хладнокровно перерезал животному горлу. Кровь со сводящим с ума запахом окрасила траву в багровый в темноте цвет, впитываясь в землю кладбища…
           - Кис-кис-кис. Твой ход, демон. – Одними губами прошептал Ринадъёррер и расплылся в радостной улыбке счастливого Хаосита.

Отредактировано Ринадъёррер (11.09.11 20:27)